Главная / Клуб любителей геснериевых / Исторические факты

Хозяйка волшебного терема

	Vidunas/ Видунас, сел. Гринювене.

Душой вильнюсского квартета была Она Прановна Гринювене. Мягкая,  интеллигентная, ровная в обращении, она сразу располагала к себе. С ней было легко и просто. Не помню случая, когда бы она высказала  недовольство не только по отношению     к собеседнику, но и вообще по любому поводу. “Золотой характер” – говорят о таких людях.

Воспоминания о ней светлые и теплые.

Биолог по профессии, О. П. Гринювене любила цветы и жила среди них. В условиях нашей действительности это требовало известных жертв. У нее, естественно, не было оранжереи и все цветочное хозяйство (коллекция и многочисленные сеянцы) располагалось в
небольшой комнате в новостройке. В одном углу стояла кровать, в другом – рабочий стол, остальное пространство занимали невысокие стеллажи с сенполиями под лампами дневного света.

Впервые я посетил этот заветный уголок в отсутствие хозяйки. Принимала меня дочь Оны Прановны Даля.  Моему взору предстал волшебный терем с живым ковром разноцветья. У меня глаза разбежались при виде этого великолепия.  Особое восхищение вызвала скромная по нынешним временам, но такая желанная в далеком 1984 году, первая  в моей жизни красная (!) сенполия Coral Sunset. Ее эффектно оттеняла бело-розовая кипень Аушрос Паситикти. Великолепно смотрелось сочетание вишнево-малиновых колеров с белыми штрихами Жерминали…

Следующей весной мы встретились с Оной Прановной. Восторгаясь ее коллекцией, я сравнил себя с Али-Бабой, попавшим в сокровищницу сорока разбойников. Она рассмеялась и подхватила мою шутку. Так с той поры и повелось. Каждое письмо  О.П. Гринювене заканчивала неизменным:  “Все три “разбойницы”  Вам шлют привет”. Т. А. Дамбраускене была лишена титула “разбойницы”, поскольку к тому времени, удрученная смертью мужа и болезнями, отошла от “квартетчиц”. Впрочем историческое значение вильнюсского квартета уже ничто не могло перечеркнуть, остались вещественные доказательства его деятельности – десятки великолепных сенполий. Дело, начатое Т. А. Дамбраускене, успешно продолжали ее подруги.

О. П. Гринювене создала около 40 сортов сенполий. Из этой массы хочется выделить красно-фиолетовый Карнавал, нежно-розовый с белесыми полосами колокольчик Жвангутис, темно-вишневую бархатистую дочь Colorado Каршта Ширдис (Горячее Сердце), иссиня-черную Нактуже (Ноченька), розовый пятнистый в малиново-вишневых разводах Маскарад, искрящуюся белую с четкими  розовыми пятнами Пасаку (Сказка). О популярных в 80-х годах Юрате и Аушрос Паситикти (Заре Навстречу) я уже упоминал. Не менее хороша была Марю Дайна (Песня Моря) с махровыми бело-голубыми цветами с причудливой игрой синих и зеленых бликов. Среди достижений Гринювене оригинальный Лабутис (Приветик). Фестончатые полумахровые цветки с темным центром, белыми и синими штриховыми узорами и зеленой бахромой на крепких цветоносах возвышались над темной глянцевой листвой. Еще своеобразнее Видунас. На стоячих цветоносах ярко-синие волнистые цветы с более светлыми краями и коричневато-зеленой оторочкой. Сенполия несла на себе печать чего-то загадочного, таинственного. Недаром Она Прановна дала ей имя литовского писателя мистического толка. “Ничего подобного мы еще не видели” – писала о Видунасе  Бутене. До сих пор в моей коллекции соперничает с новейшими зарубежными экзотами  шедевр Гринювене Эжеру Шалис (Страна Озер) – компактная розетка с мелкой резной листвой, усыпанная огромными махровыми цветами глубокого синего тона.

В течение нескольких лет мы регулярно переписывались. Она Прановна рассказывала о своих успехах и неудачах, делилась опытом. Она не любила “растекаться мыслию по древу”, писала лаконично, конкретно. Вот ее советы по подготовке почвы под сенполии: “Относительно торфа. Вы правы – от него отказываться не стоит. Я всегда его добавляю в земляные смеси около 1/5, а иногда 1/4 части. Также обязателен и песок, а еще лучше мелкий гравий. Если он с известью, надо его промыть чуть подкисленной  водой (столовая ложка уксуса на ведро воды). Мыть, пока вода перестанет пениться. Очень хорошо в земляную смесь добавить 1/5 части земли из-под орешника. Я обычно употребляю такую смесь: лесная хвойная земля, торф, земля из-под орешника, хорошая садовая земля или перепревший компост, гравий в соотношении 1:1:1:1:1. На ведро такой смеси  добавляю горсть гранулированного суперфосфата, и по стакану мелкого древесного угля и подсушенного в духовке лишайника (мелко раскрошенного). Землю и торф предварительно пропариваю. Глиняные вазончики перед употреблением  2-3 суток вымачиваю в воде”.

В то время все пребывали в ожидании заветной желтой фиалки  и с трепетом встретили Pineapple Sherbet (Ананасный Шербет). Эта первая ласточка была далека от идеала, но в чем-то приближалась к желаемому. Вот как профессионально, до мельчайших подробностей описала растение Она Прановна: “Листья овальные, края слегка зубчатые, крупно стеганые, темно-зеленые, прожилки и края светлые, низ листа слегка матовый с сиренево-буроватым оттенком у основания. Такого же цвета средней длины черешки. Бутоны зеленые. Цветы крупные, сильно махровые, белые с устойчивым пятном желтовато-салатного цвета в центре.

Описанный экземпляр содержится под лампами дневного света, примерно в 30 см от них. В худших условиях цветки могут быть мельче и чисто белыми”. Не правда ли, такая скрупулезность в описании нового сорта достойна подражания! 

Она Прановна следила за новинками в мире сенполий. Лучшие зарубежные сорта, которые можно было достать, в частности Yule-tide, Disco Dazzler, Big Tease, Never Lovelier, Edna Fisher, Star Wars, Belle Femme, Colorado, постоянно сохранялись в ее коллекции. Она ценила их за  компактные розетки, крепкие поднимающиеся над листвой цветоносы, сочные колеры.   

	Эжеру Шалис/Озерный Край, сел. Гринювене.

Почетное место в коллекции отводилось сенполиям Макуни. Среди ее любимиц были Аврора, Лебединый Полет, Сладкие Губки, Арамис, Алиса, Старинный Вальс, Волшебный Вихрь. Вот как поэтично она характеризовала  Порхающий Эльф московского чародея: “Полумахровые розово-сиренево-фиолетовые цветки с более темной каймой напоминают бабочек, как бы порхающих над листьями”. 
Благожелательный человек, О. П. Гринювене искренне восхищалась достижениями своих подруг. “Смотрите, какая симпатяга”, - говорила она мне, демонстрируя сенполию селекции Елены Мотеюнайте. Над аккуратной розеткой возвышался венок цветов теплого розового оттенка с белой каймой и синими мазками. “Как трогательно загнуты некоторые лепестки! – обратила мое внимание Она Прановна. – Ну, прямо уши у щенка! Поэтому мы и назвали ее Бимом”. Речь шла о герое нашумевшей повести Г. Н. Троепольского “Белый Бим, черное ухо”.

В другой раз в гостях у Ф. К. Бутене Она Прановна вытащила из цветочных завалов удивительное растение. “Вы когда-нибудь видели такое?” –восторженно спросила она. Нет, такого я не видел. Сенполия и не сенполия!.. Чудо на ножке! На стебле (!) красовалась крона мелких резных листьев, унизанная некрупными, но сильно махровыми, как шарики,  светло-розовыми цветами с коричневатыми подпалинами. “Это последнее достижение Фатины Кирьяновны. Рекомендую. Хотите?” – продолжала она. Конечно, хочу! Передо мной была Литуаника (так назывался самолет, на котором литовские пилоты где-то в 30-х годах пересекли Атлантику). Как писала потом Бутене, Литуаника – плод скрещивания Принцессы Грации (бело-розовые довольно крупные цветки) с Нэнси (сине-фиолетовые цветы поменьше, легкая пестролистность). Дитя получилось на славу, хоть не имело ничего общего с родителями. Полное несовпадение  в строении кроны и форме листьев,  в расцветке. Фатина Кирьяновна гордилась своей удачей, но все же была недовольна, в частности стремлением Литуаники “дитятиться” в младом возрасте”. Она была слишком строга и достоинства растения приняла за недостатки. Не поняла, что в Литуанике проснулись гены предка-трейлера, на что указывали вытянутый стебель и образование дополнительных розеток в пазухах листьев.

В конце 80-х годов О. П. Гринювене стала часто болеть. Пришлось сильно сократить коллекцию, оставить селекционную работу.

В моей памяти Она Прановна осталась хозяйкой волшебного терема, чарующего красотой. В завершение рассказа меня подмывает назвать нашу героиню именем одного из лучших ее творений Валдове – Владычицей. Но это слово ей не подходит. Она не была властной Вассой Железновой, скорее Сольвейг, до самозабвения преданной любимому занятию,, терпеливо и кропотливо созидающей красоту. Чрезвычайно скромная, она даже не считала себя селекционером, а всего лишь оригинатором. Вспомнились слова М. И. Глинки о том,, что  создает музыку народ, а художники ее аранжируют. Так и О. П. Гринювене из многоцветья, оставленного предшественниками, получала новые неожиданные сочетания  красок и форм и дарила их людям.

Г. Г. Комков, г.Львов
Фото: Г. Г. Комков

Опубликовано в журнале "Сенполии и другие геснериевые", воспроизводится с любезного разрешения автора и редакции.