Главная / Клуб любителей геснериевых / Исторические факты

Дама с сенполией

	Labas Rytos /Лабас Ритас (Доброе утро), сел. Дамбраускене.

Еще до поездки в Литву я обратился в вильнюсское издательство «Мокслас» с просьбой связать меня с Т. А. Дамбраускене. В конце сентября 1984 года от нее пришло доброжелательное письмо. Так началась наша переписка.

Мне было все в новинку. Я засыпал Таисию Александровну вопросами по уходу за сенполиями. Она отвечала. Вот некоторые из ее рекомендаций (сохранен ее неповторимый стиль).

«У меня, как и у всех, порой пропадают растения. Главная наша задача - узнать причину гибели. Фиалки не переносят пересушки и переувлажнения почвы, очень сухого климата, сквозняков. А главное - почва, она должна быть легкой, рыхлой, пропускающей воздух к корням. Пропариваю ее на слабом огне часа два (конечно, предварительно смочив), потом постоит на балконе дня три и с добавкой торфа идет в дело. Крупный песок я не использую для своих фиалок, даже на дренаж. Считаю, для этого больше подходит пенопласт. Он не охлаждает почву, легкий и не удерживает воду. Для подкормки использую жидкое рижское “Вито”. Во время вегетации даю его каждый месяц. Доза очень маленькая – десятая часть от рекомендованой для других растений. Приветствую “непритязательных” хозяек за то, что они нашли подход к фиалкам без “ученых” рекомендаций, своим чутьем».

«Розеточки от материнского листа отделяю, когда их листики (штуки четыре) подрастут до размера трехкопеечной монетки. Процедурочка проще пареной репы . В свое время я писала об этом способе в “Цветоводстве”. Кажется, в номере за 82 год. А дело такое: выбираем самую большую детку, осторожно кончиком ножа отжимаем ее от материнского листа и выковыриваем из земли. Как правило, детка выкапывается уже с корнем. Ну, а если и без корня иногда, то ее можно укоренить обычным способом, как лист. Подсушив ранку детки, сажаем ее в почву. А под “пяточку” подсыпаем угольный порошок или подсушенный сфагнум. Ранку у листа-мамы также подсушиваем и даем страховку - угольный порошок. После этого на то место, где была детка, подсыпаем почву. Эффект данного метода:

1. быстрота процедурочки, чистота, мы не вынимаем из горшочка все растение;
2. лист с корнем и малыми детками не потревожен, а по мере подрастания новых деток можно отнимать их, как указано выше;
3. таким способом можно “эксплуатировать” листик, пока Вы всех своих друзей и знакомых (в том числе и меня) не одарите данным сортом».

Скажи, что ты читаешь, и я скажу, кто ты. Названия сенполий тоже свидетельствуют о духовном мире автора. И если это Академа, Александрия, Гея, Монограмма, Эрато, Аве Вита, ярко представляешь себе образованного человека с богатым воображением, знатока античной культуры. Но у Дамбраускене были также Лилька (дочь Лилиан Джерет), Чунга-чанга, Линго-лито (в переводе что-то наподобие тра-ля-ля), что указывает на еще одну прекрасную черту характера нашей героини - юмор.

Юмор помогал ей выжить и в последние годы жизни, когда на нее свалились несчастья - болезни и потеря любимого человека - мужа (внезапный инфаркт в пешеходном переходе во время командировки в Москве). Той соломинкой, которая удержала ее на плаву, дала силы дальше жить и заниматься любимым делом, была сенполия. А юмор помогал уходить от черных мыслей. Приведу горькие (но не лишенные юмора) строки из письма Т. А. Дамбраускене ко мне:

«Давно получила Ваше письмо, но прошу прощения за столь долгую задержку ответа. Как начала возиться со своими питомцами, так и всех друзей пришлось малость заставить отдохнуть от моей писанины... Мои питомцы ожили. Многие дают бутоны, а самые храбрые уже и зацвели. Цветут вовсю Марсы, Сатин Маув и другие из моих красоток. Заметно повеселели и сеянцы двухмесячного возраста. Родительские пары моих сеянцев таковы: Марс + Принцесса Грация, Марс + Грезы, Марс + Улыбка. Будем ждать, какие зверушки выйдут. Однако, что бы ни вышло, но мне, старушке, хочется жить и дождаться результатов своих трудов. И это малость утешает... Простите - грусть одолела меня. Мою душу также вроде комарики подгрызли, но с ними можно справиться, а кто меня научит с тоской бороться?

…Комарикам, я еще раз повторяю, поможет только аэрозоль дихлофос. Токсично, но после распыления я на восемь часов ухожу из квартиры, открываю форточки (делаю сквозняки), и все комарики подыхают... Придет тепло, все эти зверушки снова появятся, но бабушка повторит всю эту процедурочку».

	Labas Rytos /Лабас Ритас (Доброе утро), сел. Дамбраускене. Автор фото: Виктория aka Satira.

Таисия Александровна писала живо, часто употребляла уменьшительные словечки, подтрунивала над собой: «Ваши замечания по книжоночке “Сенполия” принимаю полностью. Сейчас я написала бы несколько иначе. И вообще, как редактор, Вы много найдете ошибок и в моих письмах к Вам. Даже, не исключено, грамматических. Но что поделаешь. Вроде когда-то и учили меня, но увы... плохо бестолковым».

Душа компании, выдумщица и затейница, Таисия Александровна любила розыгрыши. Что ж, надо признать, это тоже дар божий. Шутка украшает жизнь. Вот как разыграла она меня в начале нашей переписки. По ее просьбе я подробно описал свою коллекцию, сообщил также, что купил у дочери Гринювене Дали (сама Она Прановна отсутствовала) несколько листов сенполий. «Меня очень заинтересовали, - ответила Дамбраускене, - следующие названия: Павасарио Мозаика, Аве Вита, Ядите, Линго-лито, Гея, Мигла, Александрия, Нерия. Хочется узнать имена селекционеров этих сортов. Они у меня есть, но я не знаю, чьи они. Разрешите мои сомнения».

Но никаких сомнений не было! Все эти сенполии вывела сама Таисия Александровна, в чем она и призналась в следующем послании. Дальше больше: «И еще. Если можно, напишите чуточку о моей землячке О. П. Гринювене. Какая она? Молодая или не очень? Это мне очень интересно, потому что так же, как и Вам, мне хочется познакомиться с интересными коллекционерами, а тут человек, живущий в одном со мной городе». Тогда я был наивным Самозванцем. О, если бы, выступая в роли Марины Мнишек, она могла предвидеть, что с течением времени я стану летописцем Пименом, то поостереглась бы! Но я легко попался на удочку и дал поводить себя за нос. Разве мне могло прийти в голову, что Т. А. Дамбраускене давно и прекрасно знает всех членов своего квартета.

Впоследствии Ф. К. Бутене и О. П. Гринювене рассказывали, как «квартетчицы» по очереди собирались друг у друга на «ассамблеи», делились опытом, наблюдениями, осматривали коллекции, а во время чаепития начиналось самое интересное. На стол водружалась новинка-сеянец, и прекрасные дамы, наперебой расхваливая ее или отмечая слабинки, сообща нарекали безымянную дебютантку.
Здесь уместно отметить, что названия сенполий виленчанок в основном отражали историю, быт, этнографию, географию, мифологию Литвы. Даже русские по происхождению Т. А. Дамбраускене и Ф. К. Бутене (кстати, они взяли литовские формы фамилий замужних женщин - окончание -ене), за редким исключением, давали своим питомцам литовские названия. Принимая от своих вильнюсских друзей щедрые дары в виде сенполий, я немало узнал о Литве, полюбил ее, а мой лексикон обогатился литовскими словами.

Таисия Александровна, как многие талантливые люди, иногда «сходила с пьедестала» и не могла отказать себе в удовольствии подшутить над ближним. Однажды (а возможно, и не один раз) авторство некоторых сенполий она приписала некоей Онагри. Ларчик открывался просто. Это было производное от Она Гринювене.

В оправдание Т. А. Дамбраускене хочу напомнить, что творческим натурам присуща любовь к розыгрышам. Писатель Роман Гари разыграл весь чопорный литературный бомонд Франции, издав под вымышленным именем несколько романов, и даже получил за один из них престижную Гонкуровскую премию. Мистификации любил поэт Максимилиан Волошин. Он уговорил поэтессу Е. И. Дмитриеву издать в журнале «Аполлон» стихи под именем прекрасной незнакомки Черубины де Габриак, подбивал на подобный шаг Марину Цветаеву, но та не поддалась.

	Geja /Гея, сел. Дамбраускене.

Что же касается «ребусных» названий, производных от имени и фамилии, то этим приемом виленчанки пользовались охотно. Дамбраускене одну из своих фиалок в честь чемпионки мира по плаванию Лины Качюшийте назвала Качюлина. Бутене посвятила Таисии Дамбраускене сенполию Таида. По их примеру название спорта Факир я составил из частей имени и отчества Бутене Фатина Кирьяновна. Приверженка названий сенполий в женском роде, она поблагодарила за оказанную честь, но решила, что Факирья звучит лучше. Позже другой спорт в честь Оны Гринювене был назван мною Гриона.

Осталось подробнее рассказать о наследии Т. А. Дамбраускене. На ее счету несколько десятков сенполий, которыми она по праву гордилась. Вот как она описывает своих любимиц махровые розовые звезды: «У Павасарио Мозаика (Весенняя Мозаика) на лепестках по интенсивному розовому цвету идут светлые штрихи, а Аве Вита (Привет тебе, Жизнь) имеет форму полураскрытой розочки, изнаночная сторона почти белая». Бережно хранили селекции Дамбраускене ее вильнюсские соратницы. В письмах ко мне Ф. К. Бутене постоянно описывала ее сенполии. Приведу несколько выдержек: «Альдона - махровая светло-розовая с ярко выраженным темным коричневым кантиком. Светлые цветки живописно смотрятся на темных листьях». «У Геммы на фоне крупных темных листьев прелестные белые полумахровые и махровые цветки. Сильно бахромчатые. Сенполия хорошо растет и цветет на северной стороне». «Вайвора (старолитовское название планеты Меркурий) похожа на Edna Fisher. Только лепестки менее яркие и кантик голубой. Цветет обильно». «У Росселиты розовые полумахровые бахромчатые цветки с зеленым кантиком и темные пестрые листья с крапинками. Хороша для выведения пестролистных сортов». Вершиной творческих поисков Т. А. Дамбраускене, на мой взгляд, можно считать Лабас Ритас и Гайлуте. Лабас Ритас (Доброе Утро) представляет собой шапку довольно крупных бахромчатых розовых цветков с сиреневым оттенком на темной полуволнистой листве. Сорт был очень популярен, сохранился и украшает коллекции до сих пор. В отличие от демократичного Лабас Ритас следующий шедевр Гайлуте (Трогательная) - изысканный аристократичный цветок в форме звезды нежно-нежно-сиреневого цвета (светлее, чем Opera's Juliet) с чуть загнутыми внутрь краями лепестков, напоминающий камелию. От такого цветка не отказалась бы не только Дама с камелиями, но и сама Грета Гарбо.

Возможно, поэтому при воспоминании о Т. А. Дамбраускене мне представляется прекрасная дама (пусть и немного идеализированная мною) с сенполией в руке. С цветком, которому она отдала много сил и талант и который украсил ее жизнь.

Г. Г. Комков, г.Львов
Фото: Г. Г. Комков

Опубликовано в журнале "Сенполии и другие геснериевые", воспроизводится с любезного разрешения автора и редакции.